- Ну, прощай! - были последние слова матри Торна, когда он прощался с семьёй. Так получилось, что их семья сильно нуждалась
в то время, и Торн сам вызвался пойти в монастырь, чтобы не быть обузой. К тому же его родственники получили за это кое-какие
деньги: в монастре ценились выносливые работники. Конечно, его выбор был не лёгким, но расстроился он меньше, чем любой бы другой дварф на его месте. И идею с монастырём Торн сам подал родителям после долгих размышлений. Горько было расставаться с семьёй, но ещё горше было понимать, что среди сородичей с годами он всё больше становился "белой вороной". Золото, драгоценные камни, самоцветы, пирушки в кабаках - всё это было приятно, но не задевало его натуры по настоящему. А то, что ему доводилось слышать монахах, о некоей "философии", и власти духа над телом - этим молодой дварф был одержим. И его упорство давало шансы на успех.
Что он и доказал обучаясь. Наставники не были злыми или жестокими, но жёсткими - определённо. Потому что понимали: при встрече с реальным противником на жалость их ученикам расчитываеть не придётся. Нередко Торн жалел о своём решении помочь таким образом семье, но не сдавался - и синяки, ссадины, ушибы были его постоянными спутниками первые годы. Однако мастерство его росло медленно и неуклонно. Всё меньше времени наставники обязывали его уделять повседневным делам, и всё больше тренировкам.
в то время, и Торн сам вызвался пойти в монастырь, чтобы не быть обузой. К тому же его родственники получили за это кое-какие
деньги: в монастре ценились выносливые работники. Конечно, его выбор был не лёгким, но расстроился он меньше, чем любой бы другой дварф на его месте. И идею с монастырём Торн сам подал родителям после долгих размышлений. Горько было расставаться с семьёй, но ещё горше было понимать, что среди сородичей с годами он всё больше становился "белой вороной". Золото, драгоценные камни, самоцветы, пирушки в кабаках - всё это было приятно, но не задевало его натуры по настоящему. А то, что ему доводилось слышать монахах, о некоей "философии", и власти духа над телом - этим молодой дварф был одержим. И его упорство давало шансы на успех.
Что он и доказал обучаясь. Наставники не были злыми или жестокими, но жёсткими - определённо. Потому что понимали: при встрече с реальным противником на жалость их ученикам расчитываеть не придётся. Нередко Торн жалел о своём решении помочь таким образом семье, но не сдавался - и синяки, ссадины, ушибы были его постоянными спутниками первые годы. Однако мастерство его росло медленно и неуклонно. Всё меньше времени наставники обязывали его уделять повседневным делам, и всё больше тренировкам.